Надеется ли исследователь воспроизвести более полный цикл своих исследований экспериментально? Такой вопрос Векстерсхойзеру задают нередко. «Все дело в определении, что такое жизнь, — рассуждает ученый. — Цикл метаболических реакций на поверхности не может остановиться, не может умереть. А значит, есть возможность проследить за ходом механизма и далее…»

ОТКУДА ПОСЫЛКА?

Еще в 60–е годы XX столетия Дж. Оро из Хьюстонского университета высказал предположение, что на поверхности некоторых «небесных камней» — метеоритов — можно обнаружить органические соединения, аминокислоты, которые затем и стали основой жизни на нашей планете. Поначалу на эту гипотезу никто не обратил внимания. Однако позднее она подтвердилась экспериментально: на поверхности так называемых углистых хондритов, составляющих около 5% падающих на Землю метеоритов, действительно были обнаружены подобные соединения.

Найдены ответы и на вопросы такого рода: «Как именно аминокислоты уцелели, когда метеорит «продирался» сквозь атмосферу?» Одна из наиболее распространенных версий гласит, что эти вещества попросту сдуло с поверхности метеорита в самых верхних слоях атмосферы и они уж потом самостоятельно «парашютировали» на поверхность Мирового океана, где и получили надлежащие условия для дальнейшего развития. Те же соединения, которые остались на поверхности самого метеорита (где потом и были обнаружены), могли уцелеть, прикрытые толстым слоем льда, которым был первоначально покрыт метеорит.

Таким образом, полагает исследовательница внеземной жизни Анна Ткачева, мы неожиданно для себя получили доказательство существования во Вселенной еще неких источников разума, кроме нашей Земли. Ведь согласно этой гипотезе, само наше существование является доказательством наличия такого разума. Мы — его порождение; те существа, которые выросли, развились из «семян», посланных некогда со звезд.

В октябре 2000 года один из самых авторитетных в мире научных журналов «Нейчур» опубликовал сообщение, что исследователи обнаружили и без особых затруднений пробудили к активной жизни споры бактерий, пролежавшие в соляном кристалле 250 миллионов лет.

Получается, что микроорганизмы, существуя в виде спор, практически бессмертны. Для непосвященного это не более чем странный факт. Популярная пресса на него почти не отреагировала. Однако в самой научной среде начался форменный переполох. Потому что из живучести бактерий в конечном счете вытекала возможность того, что все мы, обитатели Земли, по происхождению своему — инопланетяне, что наша планета заразилась жизнью через микроорганизмы из космоса.

«Я намеревался издать работу, где доказывал, что для живого существа межзвездное путешествие — вещь абсолютно нереальная. Но ряд обстоятельств, включая публикацию в «Нейчур», вынуждают меня пересмотреть свою позицию», — признался известный физик Джо Мелош из университета Аризоны.

Едва ученый успел сделать это признание, как появилась еще одна сенсационная статья, теперь уже в журнале «Сайнс». В ней сообщалось, что кометы и метеоры могут успешно транспортировать живые организмы от одной планеты к другой. И вот уже целый ряд специалистов в области астрономии, физики и биологии высказывают мнение, что сегодня теория космического происхождения жизни на Земле выдвигается на передний план. К ней возникает куда меньше вопросов, чем к экспериментально не подтвержденным домыслам о самозарождении живых организмов из химического супчика, который булькал на нашей планете миллиарды лет назад. Домыслы эти, между прочим, берут на веру даже многие нобелевские лауреаты.

Панспермия, теория о том, что семена жизни рассеяны по всему космосу, весьма стара — первым ее высказал еще древнегреческий философ Анаксагор. В XIX веке, из знаменитостей, такой точки зрения придерживался, например, французский химик Луи Пастер, которому мы обязаны пастеризованным молоком. Во второй половине XX века относиться к панспермии всерьез считалось в науке дурным тоном. Упорно отстаивали ее на протяжении последних 30 лет лишь двое британских ученых, которые ныне торжествуют победу, — сэр Фред Хойл, получивший рыцарское звание за изучение химического состава звезд, и его сподвижник Чандра Викрамасингх. Еще в конце 70–х годов они заявили, что обнаружили следы жизни в пыли далеких звезд.

Что ж, почему бы и нет, пожимали плечами коллеги Хойла и Викрамасингха, да только лететь до этих звезд тысячи и миллионы лет. Так что к возникновению жизни на Земле найденные следы никакого отношения иметь не могут. Но раз споры бактерий сохраняют жизнеспособность едва ли не вечно, утрачивает силу и возражение о том, что рейс микроорганизма с одной планеты на другую будет чересчур долог. Сколько потребуется, столько и будут лететь.

Кое‑кто, правда, пытается намекнуть, что авторы публикации в «Нейчур» могли ошибаться, что материал, с которым они работали, мог быть случайно загрязнен спорами современных бактерий. Вот эти наши современники, а вовсе даже не ископаемые, к жизни‑де и воспряли.

Однако тут получается натяжка. Хотя бы потому, что чуть–чуть раньше у другой группы ученых бодренькие и здоровые микроорганизмы вылупились из кусочка янтаря возрастом 30 миллионов лет. Такого срока вполне хватит, чтобы долететь с ближайшей планеты, условия которой напоминают земные, даже если та находится далеко за пределами Солнечной системы, а сами «пассажиры» будут пользоваться исключительно попутным транспортом в виде метеоров или комет, а вовсе не путешествовать с удобствами на специальных кораблях.

Нашли и планету, с которой некогда могла стартовать «звездная посылка». Расположена она на расстоянии 56 световых лет от нас и, судя по первым признакам, мало чем отличается от планет земной группы.

Несколько весомее выглядят сомнения, связанные со смертоносными лучами, которыми пронизан космос. Мэтью Гендж, исследователь метеоритов из лондонского Музея естественной истории, говорит: «В условиях Земли споры могут сохраняться многие миллионы лет потому, что они защищены от радиации.

Летящий сквозь космос метеор подвергается бомбардировке ядерными частицами. Если снаряд этой космической артиллерии попадет в живой организм, его ДНК будет повреждена, а при многократном попадании пассажир метеора погибнет».

Однако эксперты уже успели прикинуть, что, спрятавшись в глубь своего каменного космического корабля метра на три, бактерии могут пережить атаку космических частиц. Диаметр же в десяток метров для метеора не редкость. А если какая‑нибудь из радиоактивных частиц по ДНК бактерии все‑таки изловчится шарахнуть, то, кто знает, может, последующая мутация пойдет микроорганизму только на пользу — поможет освоиться в условиях новой планеты. И вообще для зарождения жизни на Земле достаточно, чтобы из тысяч бактерий, отправившихся в путешествие на метеоре, до пункта назначения добралось хотя бы несколько.

Дружно принять на ура теорию звездного происхождения земной жизни научному сообществу по большому счету мешает только одно. Уж чересчур велик космос. Уж чересчур мала вероятность, что напичканный бактериями метеор, вырвавшись за пределы своей звездной системы, успешно преодолеет гравитационные соблазны других звезд и планет, а затем приземлится аккурат на созревшей для приема гостей Земле, которая радушно предложит им хлеб–соль, то бишь воду и воздух. Вышеупомянутый Мэтью Гендж в интервью изданию «Спейс» заявил:

«О нет, конечно, в принципе подобное не исключено. А что до шанса, то он примерно таков же, как если бы некий джентльмен, которого ослепили и отвезли на другой континент, затем пешим ходом добрался бы до дому».

Но зачем искать источник земной жизни в звездной дали? У Земли есть добрый старый сосед, лететь до которого совсем недолго. Наукой установлено, что осколки небесных тел покрывают расстояние от него до нас меньше чем за год. Речь, разумеется, идет о Марсе. Сувениры с этой планеты на Земле найдены. Например, восемь однотипных метеоритов, названных LUHLU — по месту их обнаружения в Шерготти (Индия), Накле (Египет) и Шассиньи (Франция), — имеют марсианское происхождение.